Развитие крипторынка в странах под международными санкциями
После ввода рекордного числа экономических санкций против России в криптосообществе появилось мнение, что введенные ограничения станут одним из факторов популяризации криптовалют в стране. На это указывает опыт Ирана, Венесуэлы, КНДР и Кубы — стран, годами находящихся под санкциями. Этот опыт показывает, что цифровые валюты действительно помогают обходить наложенные ограничения. Однако в этих странах до сих пор не наблюдается расцвета криптосектора. Мы разобрались в причинах этого, а также узнали, как развивается крипторынок в вышеперечисленных странах и к чему стоит готовиться криптопользователям из России.
Иран: государственный контроль над майнингом
Иран находится под разными экономическими санкциями с 1950-х годов. Большинство из них были наложены на страну после Исламской революции 1979 года — она привела к свержению монархии и основанию Исламской республики Иран. А позднее и к разработке иранской ядерной программы — в нулевые и десятые годы.
На фоне этого ряд стран, включая страны ЕС, США, Канаду, Австралию, Южную Корею и Японию, в разные годы ввели санкции против Ирана. В страну ограничен импорт зарубежных товаров и технологий, а также изолирована ее финансовая система — такие компании, как PayPal, Visa, MasterCard и другие системы онлайн-платежей, здесь не работают.
Только в 2018 году из-за очередного пакета введенных Трампом санкций ВВП Ирана снизился на 5.4%, а в 2019 — на 7.6%. Санкции также привели к инфляции в десятки процентов в год, ослаблению национальной валюты — риала, снижению спроса на иранскую нефть, остановке экспорта и сокращению вдвое государственных доходов, необходимых для финансирования инфраструктурных проектов и выплаты заработной платы работникам государственного сектора.
В этих условиях криптовалюты должны были стать идеальным инструментом для обхода международных санкций. Но этому препятствует отсутствие четкого крипторегулирования в стране. Более того, за все эти годы власти Ирана так и не решили, как именно они относятся к цифровым активам: их интеграцию в экономику страны то поддерживают, то полностью запрещают.
Так, в 2018 году Центробанк страны обсуждал запуск CBDC — цифрового риала, но позже от идеи отказались. В том же году власти запретили торговлю и владение криптовалютами из-за того, что предполагаемо их использовали для отмывания денег — финансовым компаниям страны было запрещено использовать цифровые активы и проводить транзакции с ними.
В начале 2019 года власти Ирана все же легализовали криптовалюты, но запретили использовать их в качестве платежного средства внутри страны. При этом иранцам можно было владеть и добывать криптовалюты — тогда цифровые валюты рассматривались как одно из решений проблем, вызванных экономическими санкциями. Иранцам также запретили владеть криптовалютами на сумму, эквивалентную более €10 000.
Но в 2020 году власти вновь начали «закручивать гайки». В мае 2020-го закон о контрабанде товаров и незаконном обороте валюты стал распространяться и на цифровые активы. В результате криптобиржи стали обязаны получать лицензию на работу от Центробанка и соблюдать предписания валютного контроля.
Таким же непоследовательным оказался подход властей Ирана и к рынку майнинга. В 2018 году добычу криптовалют признали предпринимательской деятельностью и разрешили майнинговым пулам легально работать. Тогда Иран многим казался чуть ли не идеальным регионом для добычи криптовалют, так как на внутреннем рынке страны действуют субсидированные (льготные) цены на электроэнергию. Это привело к настоящему майнинговому буму в Иране — тогда в страну переехали многие майнеры из Китая и России среди прочих стран.
Но к 2019 году власти закрыли все майнинговые пулы, увеличили цены на электроэнергию в несколько раз (до цен на внешних рынках) и запретили майнерам использовать промышленную электроэнергию. В том же году правительство вновь изменило курс — ввело обязательное лицензирование промышленного майнинга и снизило тарифы на электроэнергию почти вдвое. В тот период промышленным майнерам было выдано более 1 000 лицензий, а обнаруженные незарегистрированные фермы были закрыты.
В октябре 2020 года Центробанк Ирана обязал всех лицензированных биткоин-майнеров продавать свои монеты только регулятору. В феврале 2021-го финансовый регулятор страны выбрал несколько криптобирж, которым было позволено покупать ВТС у майнеров, продавать их за доллары и переводить полученную валюту в Центробанк Ирана. Вырученные от продажи ВТС средства Центробанк направил на оплату импорта, для борьбы с сокращением валютных резервов и обхода многочисленных экономических санкций. Тогда же, в феврале 2021-го, власти предложили полностью запретить использование риала для торговли ВТС и другими криптовалютами на криптобиржах, аргументировав это стремлением снизить риски финансового мошенничества.
Стоит отметить, что в 2021 году из-за засухи в стране снизилась выработка электричества — начались сбои в электроснабжении. На фоне этого власти Ирана обвинили нелегальных майнеров в излишнем энергопотреблении: на них приходилось 2 000 мегаватт против 300 мегаватт, потребляемых зарегистрированными майниговыми фермами. Всего же на долю майнеров приходилось до 16% от общего энергопотребления в Иране.
В результате президент Ирана Эбрахим Раиси временно, с мая до конца сентября, запретил весь майнинг в стране, конфисковав тысячи майнинговых установок и закрыв множество нелегальных ферм. Тогда же Центробанк разрешил иранским финансовым учреждениям использовать ВТС для оплаты импорта. По прошлогодним оценкам Elliptic, на долю Ирана приходится около 4.5% хешрейта Bitcoin, то есть иранские майнеры генерируют ВТС примерно до $1 млрд в год.
В январе этого года Организация по развитию торговли Ирана и Центробанк достигли соглашения о подключении торговой системы страны к криптовалютной системе Ramzarz, которая позволит местным предприятиям осуществлять международные транзакции с помощью криптовалют.
Несмотря на переменчивое отношение властей к криптосектору, в Иране развитое криптокоммьюнити, которое регулярно проводит тематические мероприятия. В стране работают собственные крипто-СМИ и криптобиржи, действует Иранская блокчейн-ассоциация (IBCA). Иранские пользователи в основном рассматривают ВТС как защиту от инфляции и обесценивания риала, а также как способ обойти санкции США.
Как видим, санкции не стали драйвером развития криптосектора в Иране. Власти используют цифровые активы лишь вынужденно — для обхода санкций, но опасаются дать отрасли свободу.
Венесуэла: контроль над майнингом, криптотранзакциями и национальной криптовалютой
Венесуэла находится под санкциями с 2005 года, при этом в 2015-м санкционное давление на страну значительно усилилось. Сегодня здесь закрыт доступ к американскому финансовому рынку, доллару и международным операциям.
Но важно понимать, что проблемы Венесуэлы связаны не только с санкциями, а прежде всего с диктатурой и социалистическими экономическими реформами президентов Уго Чавеса и Николаса Мадуро. В результате их реформ некогда самая богатая страна Латинской Америки стала одной из беднейших: за последние 9 лет ее экономика упала на 80%, а инфляция иногда превышала миллион процентов в год. В Венесуэле крупнейшие запасы нефти, но не хватает еды, воды, электричества, бензина и лекарств. В связи с этим 5 млн жителей из 30 млн покинули страну.
В такой ситуации высокая популярность криптовалют в республике вполне понятна. Местные жители используют цифровые активы для защиты от обесценивания денег и в международных переводах — по этим показателям Венесуэла занимает одну из лидирующих позиций в мире. При этом некоторые неправительственные организации принимают криптовалютные пожертвования для покупки и распространения продуктов питания среди местных жителей. Например, организация Bitcoin Venezuela ежедневно кормит около 2 000 человек за счет ВТС-пожертвований.
Что касается властей, то, вероятно, и они прибегают к криптовалютам для обхода санкций. Более того, по заявлениям Министерства юстиции США, в 2020 году нынешний президент Венесуэлы Николас Мадуро даже использовал криптовалюты для незаконного оборота наркотиков, отмывания денег и финансирования деятельности, связанной с терроризмом.
В 2018 году власти Венесуэлы первыми запустили национальный цифровой актив — PETRO, работающий на базе сети Ethereum (то есть это токен). Заявлялось, что актив обеспечен запасами нефти, золота и алмазов страны. Правительство надеялось, что PETRO поможет в борьбе с инфляцией и в обходе санкций, но он оказался не востребованным ни на международном рынке, ни внутри страны.
У PETRO нет децентрализации и свободного рынка. Власти определяют курс токена, платят в нем зарплаты и пенсии, оплачивают госконтракты. Токеном можно расплатиться и с торговцами, но бизнесу это невыгодно, так как ЦБ меняет PETRO на фиат по заниженному курсу.
В Венесуэле легально работает несколько криптобирж. Власти позволили им открыться, чтобы обеспечить рынок для PETRO за пределами страны. Но большинство операций на этих площадках — это крупные по местным меркам сделки от $1 000. Вероятно, с помощью криптобирж местные элиты просто выводят капитал из страны. Простые же венесуэльцы предпочитают p2p-обменники — в основном LocalBitcoins и Paxful.
В сентябре 2020 года правительство Венесуэлы ввело систему лицензирования майнеров. Одним из условий получения разрешения на работу стало требование добывать криптовалюту через национальный майнинговый пул. Этот требование предоставило властям полный контроль над всеми добытыми монетами и полную свободу относительно того, когда и по какому курсу рассчитываться с майнерами. За работу вне правительственного пула предусмотрены штрафы.
Летом 2021 года Центробанк страны объявил о запуске CBDC — цифрового боливара. Предполагалось, что жители могли бы переводить его друг другу с помощью смартфонов и СМС. Но запуск CBDC был отменен.
Санкции не стали драйвером развития криптосектора и в Венесуэле. Государство пытается контролировать значительную часть рынка, но этим лишь создает нежизнеспособные продукты. А вот простые жители страны используют криптовалюты по назначению и являются одними из самых активных криптопользователей в мире.
КНДР: хакерство и торговля криптовалютами на черном рынке
КНДР находится под санкциями с 2006 года — их ввели после первого успешного испытания северокорейского ядерного оружия. Страна отключена от международной финансовой системы, запрещены поставки оружия и импорт технологий, экспорт ценных металлов и полезных ископаемых. Санкции оказывают на экономику страны лишь косвенное влияние: политика местного социалистического правительства во многом препятствует ее развитию.
КНДР — закрытая страна, и сложно достоверно разобраться с тем, как устроен ее крипторынок. Для страны-изгоя, отрезанной от современной финансовой системы, цифровые активы могли бы стать спасением. Но они находятся полностью под контролем государства.
Простые жители не могут пользоваться криптовалютами — у них нет доступа ко всемирному интернету. В стране работает только местная сеть Kwangmyong. При этом сами власти КНДР используют цифровые активы, чтобы обойти запреты международных транзакций, а также чтобы получить иностранную валюту и финансировать развитие внутренних программ, в том числе по разработке ракет.
Правительство КНДР не скрывает, что проявляет интерес к криптовалютам. Первые биткоин-транзакции с северокорейских IP-адресов были осуществлены еще в 2014 году. В 2019-м власти даже провели в Пхеньяне «Корейскую международную блокчейн-конференцию», в которой приняли участие более 100 человек из Северной Кореи и из-за рубежа. Тогда зарубежные эксперты прочитали лекции о блокчейн-протоколах и майнинге, среди них был и американский сотрудник Ethereum Foundation Вирджил Гриффит. По возвращении домой Гриффит был арестован Федеральным Бюро Расследований (ФБР) за предоставление «высокотехнологичной информации Северной Корее, зная, что эта информация может помочь стране в отмывании денег и уклонении от санкций». В сентябре 2021 года Вирджил признал себя виновным в том, что помогал властям Северной Кореи обойти санкции с помощью криптовалют.
По данным США, ООН и компании Chainalysis, власти КНДР торгуют криптовалютами. При этом они же ответственны за несколько крупных хакерских атак, в том числе за взломы южнокорейских криптобирж и распространение вируса-вымогателя WannaCry в 2017 году. Всего северокорейские хакеры провели сотни атак и могли украсть криптовалюты на миллиарды долларов. Власти КНДР даже создали специальное подразделение, занимающееся кибератаками — западные эксперты назвали его Lazarus.
Интересно, что часто северокорейские хакеры пытаются получить доступ не к биткоину, а к анонимным криптовалютам, таким как Monero. Для этого они заражают компьютеры зарубежных компаний и организаций вирусами-майнерами, которые добывают Monero. Более того, по мнению экспертов, вполне вероятно, что северокорейские хакеры также добавят свои вирусы в криптоигры формата Play-to-Earn (P2E, «играй, чтобы заработать»), ведь их пользователи могут зарабатывать тысячи долларов в месяц. Для заметания следов и сокрытия использования «грязных» криптовалют власти КНДР применяют сложные методы отмывания криптовалют.
Что касается майнинга, добычей криптовалют, вероятнее всего, занимаются только власти КНДР. Собственный майнинг в стране наладить сложно — электроэнергии не хватает даже для освещения домов простых граждан. Но, по неофициальным данным, страна все-таки закупает майнинговое оборудование в обход санкций.
Криптовалюты в КНДР — это лишь способ для спецслужб и, вероятно, элит обойти санкции и получить зарубежную валюту. Как такового крипторынка в стране просто нет.
Куба: взаиморасчеты в криптовалютах после одобрения ЦБ
Куба находится под санкциями США с 1960 года, после того как кубинские революционные власти экспроприировали американскую собственность. Против страны действует почти полное эмбарго на драгметаллы, валюту, технологии и товары среди прочего.
Экономическая блокада со стороны США нанесла Кубе ущерб более чем в $130 млрд. Только в 2020-м ВВП страны упал на 11% из-за очередного пакета санкций, наложенного Трампом, а также последствий пандемии COVID-19.
Долгие годы власти Кубы не замечали криптосектор. Тот не был очень популярен среди простых кубинцев: международные криптобиржи часто блокировали кубинские IP-адреса, а отсутствие банковских и кредитных карт мешало местному населению заводить аккаунты. По разным оценкам, в стране немногим больше 10 000 активных пользователей криптовалют.
Но в последние годы в стране наблюдается серьезная проблема с денежными переводами. После пакета санкций Трампа отсюда ушли международные сервисы денежных переводов, такие как Western Union. Процесс ввоза и вывоза денег из страны еще больше осложнился пандемией Covid-19. Отчаянная потребность в долларах все же вынудила власти Кубы обратить внимание на цифровые активы.
В апреле 2021 года власти страны включили криптовалюты в «руководящие принципы экономической и социальной политики партии и революции» до 2026 года. Использование цифровых валют должно помочь стране преодолеть американские санкции.
В августе 2021-го Центробанк Кубы одобрил использование криптовалют для коммерческих взаиморасчетов между компаниями и простыми жителями ради «социально-экономических интересов». Криптобиржи и другие поставщики услуг цифровых активов обязаны получать лицензирование регулятора. Все криптооперации одобряются и контролируются ЦБ.
Куба дольше всех находится под санкциями и лучше всех научилась жить под ними. Но недавние события заставили даже ее консервативное правительство обратить внимание на криптовалюты. Впрочем, до массового использования цифровых активов на Острове Свободы еще очень далеко.
Станут ли санкции драйвером криптосектора в России
Как видим, санкции нигде не привели к стремительному развитию криптосектора. Авторитарные власти лишь вынуждены использовать криптовалюты для обхода санкций, но не заинтересованы в развитии крипторынка.
Повторит ли Россия их опыт? Ответ на этот вопрос даст только время.
Российские власти и бизнес смогут использовать криптовалюты для обхода санкций, но вряд ли станут это делать. ЦБ РФ и правительство годами не могут решить, запрещать криптосектор или нет, поощрять его развитие или просто не замечать. Напомним, что, с одной стороны, ЦБ требует полностью запретить криптовалюты, а взамен планирует запустить полностью контролируемый цифровой рубль, в том числе предназначенный и для работы с зарубежными торговыми партнерами. С другой стороны, правительство хочет полностью легализовать крипторынок и признать майнинг предпринимательской деятельностью. Так, Минфин уже подготовил собственный законопроект, предусматривающий введение множества строгих требований к криптокомпаниям, обороту цифровых активов и простым инвесторам в них. Но в условиях жестких ограничений на вывод капитала из страны курс на либерализацию, как будто бы принятый Минфином, может быть больше неактуален.
При этом важно понимать, что большинство наложенных на РФ санкций были введены совсем недавно — к этому моменту российский крипторынок уже сложился. Более того, Россия даже вышла на третье место в мире по доле хешрейта в сети Bitcoin. В стране есть все для того, чтобы выбиться в криптолидеры. Но удастся ли это — зависит от выбранного пути регулирования сектора.
Изменят ли санкции подход властей к криптовалютам? Полагаем, что вряд ли и что правительство не откажется от строго контроля над крипторынком. Если санкции затянутся (а, скорее всего, так и будет), вероятно, мы столкнемся с еще большим «закручиванием гаек», что не позволит гражданам и бизнесу выводить капитал из страны. Ранее мы подробно рассказали, как санкции отразятся на крипторынке России.
Хорошие новости в том, что санкции пока слабо отражаются на простых криптопользователях из России. Главная угроза для них — ограничение доступа к регулируемым централизованным биржам и кастодиальным сервисам. Мы уже рассказали о том, как обойти санкции и перейти на децентрализованные инструменты, такие как DeFi-протоколы и кроссчейн-мосты, и дали подробную инструкцию о том, как запустить собственную ноду в сети Bitcoin и обойти блокировку по IP-адресу. Советуем ознакомиться с нашим недавним материалом, если вы его пропустили.
